Биометрический сейф

Описание[]

Биометрические сейфы - ключевые предметы в Beholder 2. Они представляют собой вещи, содержащие особый вид игрового ресурса - Коды к "Хеймдаллю". Без сбора сейфов и кодов соотвествено, нельзя получить большую часть финальных концовок. Более того, нередко сейфы помимо кодов играют и сюжетную роль - в них могут храниться бумажные записки. От случая к случаю послания могут нести совершенно разный характер: от страниц дневника Калеба, характеристик на членов Ближнего круга и прочего, до прямых писем-обращений от Редгрейва-старшего к своему сыну.

Все собранные сейфы сразу же отображаются в особом отделе журнала интерфейса - "Наследие Редгрейва". Именно там и можно открыть полученные коробки в любой момент игры. К тому же, именно через этот раздел вы можете посмотреть количество собранных кодов и полученной информации, а также прочитать все найденные записки.

Расположение[]

1. Растение в горшке (левое) на мосту (обыск - 15 минут). Содержит 5 кодов.

2. Тележка (в середине) в зале общей работы этажа 1 (обыск - 15 минут). Содержит 5 кодов.

3. Лоток с выпечкой в зале общей работы этажа 1 (обыск - 4 часа). Содержит 5 кодов.

4. Стол Магды Ракович в кабинете начальника этажа 1 (обыск - 30 минут и навык "Взлом ригельных замков")/Бюро находок на проходной (обыск - 15 минут). Содержит 10 кодов.

5. Сейф в кабинете начальника этажа 1 (обыск - 30 минут и навык "Взлом сувальдных замков"). Содержит 15 кодов.

6. Стол Пита Фергюсона в кабинете начальника этажа 1 (обыск - 30 минут и навык "Взлом сувальдных замков"). Содержит 10 кодов.

7. Марко Легран, получается по заданию Наследие Редгрейва. Содержит 20 кодов.

8. Торговый автомат в зале ожидания после разборки по заданию Восстание машин. Содержит 10 кодов.

9. Картотека в зале общей работы этажа 12 (обыск - 2 часа). Содержит 10 кодов.

10. Стол Джона Смита в зале общей работы этажа 12 (обыск - 30 минут и навык "Взлом сувальдных замков")/Бюро находок на проходной (обыск - 15 минут). Содержит 5 кодов.

11. Стол Глории Мелфи в зале общей работы этажа 12 (обыск - 30 минут и навык "Взлом сувальдных замков")/Бюро находок на проходной (обыск - 15 минут). Содержит 5 кодов.

12. Стол Хэнка Райта в зале общей работы этажа 12 (обыск - 30 минут и навык "Взлом сувальдных замков")/Бюро находок на проходной (обыск - 15 минут). Содержит 5 кодов.

13. Стол Альберта Де Сальво в кабинете начальника этажа 12 (обыск - 30 минут и навык "Взлом цилиндровых замков")/(обыск - 0 минут в задании Что тобой управляет?). Содержит 15 кодов.

14. Стол в пыточной (обыск - 15 минут). Содержит 10 кодов.

15. Тумба в пыточной (обыск - 15 минут). Содержит 25 кодов.

16. Бюро находок на проходной после задания Почему Хэнк такой злой? (обыск - 15 минут). Содержит 20 кодов.

17. Тележка в зале общей работы этажа 25 (обыск - 15 минут). Содержит 5 кодов.

18. Стол Стивена Докинга в зале общей работы этажа 25 (обыск - 30 минут и навык "Взлом цилиндровых замков")/Бюро находок на проходной (обыск - 15 минут). Содержит 5 кодов.

19. Стол Горацио Ньюпорта в зале общей работы этажа 25 (обыск - 30 минут и навык "Взлом дисковых замков")/Бюро находок на проходной (обыск - 15 минут). Содержит 15 кодов.

20. Стол Марии Кури в зале общей работы этажа 25 (обыск - 30 минут и навык "Взлом цилиндровых замков")/Бюро находок на проходной (обыск - 15 минут). Содержит 5 кодов.

21. Стол с чертежами в кабинете начальника этажа 25 (обыск - 5 часов и навык "Взлом кодовых замков"). Содержит 10 кодов.

22. Тумба в кабинете начальника этажа 25 (обыск - 30 минут и навык "Взлом кодовых замков"). Содержит 10 кодов.

23. Стол Исаака Вайнберга в кабинете начальника этажа 25 (обыск - 30 минут и навык "Взлом кодовых замков"). Содержит 25 кодов.

Тексты писем[]

1. В лотке с выпечкой.

«Столько лет ушло на подготовку, столько сил потрачено, столько жертв принесено. Через месяц первый тестовый запуск.
Возможность всё изменить к лучшему обретёт плоть через каких-то 30 дней. Даже не верится, что так скоро. И я наконец-то смогу увидеть сына! Встретиться без опаски за его жизнь и жизни его семьи.

Но пока ещё рано мечтать и праздновать победу, нужно многое проверить. Главное, чтобы стабильность сигнала не нарушала альфа-ритмы на 9 Гц...»

— Страница из дневника

2. В столе Магды Ракович.

«Хемниц гениально обращается с цифрами, он по-настоящему увлечён этой работой. Честно говоря, когда я привлекал его к проекту "Хеймдалль", я даже не мог предположить, что он станет таким бесценным приобретением.

Я много раз говорил ему, что он растрачивает себя на первом этаже, что можно найти лучшее применение таланта работать со статистикой, он в ответ лишь улыбается. Иногда мне кажется, что он единственный, кому можно доверится...
Если бы я не знал, кто он на самом деле, и на что способен, я бы без раздумий стал ему другом.»

— Письмо

3. В сейфе Пита Фергюсона.

«Крайне ненадёжен, ленив и глуп.
Имеет алкогольную и наркотическую зависимость.
Замечен в систематическом получении взяток в особо крупных размерах и в организации самых настоящих оргий на территории Министерства. Завсегдатай подпольных борделей.
Неоднократно обвинялся в совращении малолетних, но все обвинения были сняты из-за давления на свидетелей.
Суммируя всё написанное выше, а также приложив к этому полные материалы его дела, рекомендую ограничить круг полномочий П. Фергюсона работой на 1 этаже Министерства.

Также рекомендуется наградить его орденом "За заслуги перед Отечеством", чтобы успокоить его негодование по поводу "постоянного ничем не оправданного недоверия".

(К. Редгрейв)»

— Характеристика П. Фергюсона

4. В столе Пита Фергюсона.

«Я хочу попросить у тебя прощения, Эван. Я был плохим отцом, меня не было рядом, когда ты нуждался во мне. Меня нет рядом и сейчас, когда ты оказался последи этого водоворота дерьма, посреди грызни за власть в Ближнем Круге. И ты оказался здесь из-за меня. Мои амбиции и неуемная эгоистичная жажда справедливости привели к тому, что твоя жизнь в опасности. Не строй иллюзий, сын.
Министерство - это прореха в нормальности, чёрная дыра, засасывающая твою душу и тянущая её в центр бури, обитель полностью извращённых представлений о добре и зле.

Но я прошу прощения не за то, что натворил я.
Нет. Я лишь надеюсь, что ты найдёшь в себе силы простить меня за то, что по моей вине натворил ты, или за то, что тебе ещё предстоит натворить. Мне очень жаль.»

— Письмо

5. От Марко Леграна.

«Это место способно изменить любого. С самого начала подняться наверх - было лишь первым шагом к тому, чтобы изменить всё к лучшему... Но где-то по пути я растерял самого себя, не полностью, но что-то важное, что-то основополагающее утекло, как песок сквозь пальцы. Быть может, человечность?

Оглядываясь назад, я часто задаюсь вопросом: а тот молодой и целеустремлённый я, который пришёл работать в Министерство с желанием помочь людям, он запустил бы "Хеймдалль"? Или ужаснулся от одной лишь мысли сотворить такое с живыми людьми?
Гореть нам всем в аду за это...»

— Страница из дневника

6. В картотеке этажа 12.

«Это обращение к тебе, сын. Я не знаю, прочитаешь ли ты его когда-нибудь, возможно, это просто исповедь в пустоту... Но я должен рассказать тебе самый омерзительный свой секрет.
Твоя мама... Она... Это я убил её. Нет, я не был человеком, который нажал курок или что-то в этом роде. Но именно я подписал тот циркуляр, в котором разрешил использовать пестициды в фруктовых рощах страны. Её убили моё безразличие и готовность заключать сделки с совестью. В тот день, когда она погибла, я должен был забрать её с работы, заехать за ней... Но я был слишком занят, столько всего важного...

Если бы я плюнул тогда на эту карьеру в Министерстве, я мог бы легко получить направление на непыльную работу в любой точке страны. Я часто искал себе оправдание, думая, что без меня эти негодяи наверху не оставили бы ничего от нашей страны... но это лишь оправдания... лишь я сам был тем беспринципным идиотом, который разрешил травить население...
А твоя мама всего лишь купила яблок у какой-то старушки, по доброте душевной желая поддержать пенсионерку. Я каждый день благодарю небеса за то, что в это время ты был в пионерском лагере.
...все эти последующие "запреты" на продажу яблок - моих рук дело, отчаянная глупость, которая ничего не исправила...»

— Письмо

7. В столе Джона Смита.

«Я не успею всё уничтожить - они всё восстановят из резервных копий... Но кое-что я сделать всё же смог!
Я полностью переписал процедуру входа. Теперь она не только завязана на биометрию конкретного человека. Большинство функций можно будет открыть только с помощью ключей шифрования. Пусть попытаются собрать все коды к "Хеймдаллю". Ха!
Только один человек сможет их получить.

Я стараюсь убедить себя, что эти ящики - не просто блажь старого безумца, не просто способ задержать их ненадолго. Это небольшой, призрачный шанс всё исправить.
И если у кого и должно быть право, то это... моя кровь, мои гены, моё наследие, моё продолжение, мой сын. Эван сделает выбор. Свой.
Я - чёртов старый трус, перекладывающий ответственность на своего ребёнка...»

— Страница из дневника

8. В столе Глории Мелфи.

«Ближний круг. Кто придумал назвать так горстку людей, реально управляющих страной, но прячущихся за образом Мудрого Вождя?

Я часто задавался этим вопросом поначалу, пока не пришёл к выводу, что в этом смысла не больше, чем в обращениях граждан, приходящих в Министерство.
Потому что в Ближнем Круге не оказалось ни одного достойного человека... Когда-то мне казалось, что один из них достоин доверия.
Но он оказался самым скользким и изворотливым из всех. Иногда я даже сомневаюсь, человек ли он.»

— Страница из дневника

9. В столе Хэнка Райта.

«21.02.1982
Испытуемый/ая Стефания Айк, 32 года
Сигнал неприятия с амплитудой 20 мкВ в стенограмме обозначен (N).
<начало фрагмента>
Сотрудник (демонстрирует изображение ребёнка):
Что вы видите?
Айк: Девочка лет пяти, с красными бантами сидит в кресле и улыбается. Очень милое фото.
Сотрудник: Какие эмоции оно вызывает?
Айк: Чувствуется уют. Мне кажется, это фото снимали с любовью.
Сотрудник (N): Взгляните ещё раз. Что вы видите?
Айк (шумно сглатывает): Вы поменяли фото? Это какой-то омерзительный... не могу назвать это ребёнком... карлик... который скалится, вальяжно развалившись в кресле.
Сотрудник: Каковы ваши эмоции?
Айк (заметно нервничает): Это какая-то шутка?
Зачем вы задаёте такие глупые вопросы?! Уберите ЭТО... пока меня не стошнило вам на ботинки!
Сотрудник (возврат - N): Вы уверены?
Айк (обескураженно мотает головой, взгляд не сфокусирован, дыхание затруднено): Что? Вы что-то спросили? (пауза) Как я здесь оказалась? Почему я...
<конец фрагмента>»

— Фрагмент стенограммы интервью С. Айк

10. В столе Альберта Де Сальво.

«Образ, который был создан ещё до нашего рождения, продуман до мелочей.
Он носит военный мундир, потому что всегда готов встать на защиту своей своей Родины, но мундир этот всегда ослепительно белый, без единого пятнышка. Его фуражка является продолжением головы, добавляя ему решительности, а кокарда с гербом делает его неотделимым от Государства, ведь он Главнокомандующий. Но самая коварная деталь - эти его усы.
Есть в них что-то уютное и домашнее. С ними он похож на отца, на дядю, на старшего брата, на учителя или лучшего друга. Без них он не будет выглядеть Мудрым. С ними же он легко завоёвывает доверие.»

— Страница из дневника

11. В тумбе Альберта Де Сальво.

«До безобразия жесток и хладнокровен.
Обладает острым изобретательным умом.
Весьма опасен как в стенах Министерства, так и за их пределами.
Его "эксперименты" и "любознательность" - признак психопатической натуры. При первой же возможности рекомендовано психиатрическое освидетельствование, по результатам которого, вероятнее всего, будет рекомендовано не только отстранение от занимаемой должности, но и полная изоляция от общества вкупе с принудительным лечением.

Психиатрическое исследование затруднено постоянно пропадающими без вести сотрудниками клиники, направленным к Де Сальво.
Рекомендации - провести принудительное исследование психики под контролем сотрудников ОВР.

(К. Редгрейв)»

— Характеристика А. Де Сальво

12. В столе Стивена Докинга.

«Мне вспоминается тот день, когда мы с твоей матерью поехали на побережье. К моменту твоего рождения, всё изменилось, но тогда у нас ещё было побережье, которое не заливало мазутом из потоплённых военных танкеров. Тогда туда ещё не выносило обожжённые трупы юношей - и наших, и борейских - с раздробленными головами, погибших в этой бессмысленной войне.

В тот солнечный день мы с твоей мамой выпили три бутылки вина, купались, пока губы не посинели и не стали похожи по цвету на чернику, а после грелись в объятиях друг друга под большим шерстяным пледом. Я помню этот день настолько ясно, как будто это было вчера. Потому что день, когда мы тебя зачали - второй самый счастливый день в моей жизни. А первый - день твоего рождения.»

— Письмо

13. В столе Горацио Ньюпорта.

«Талантлив и очень умён. И настолько же одержим утопическими идеями об идеальном мироустройстве.
Невероятно трудоспособен, но будучи погружён в работу, становится совершенно невосприимчив к любым окружающим раздражителям. Из-за этого может показаться человеком рассеянным, неопрятным и игнорирующим элементарные правила личной гигиены. Однако воспринимать его так - значит заблуждаться.
Характер мягкий, но непреклонный.
Целеустремлённость, возведённая в абсолют, и вежливая принципиальность, граничащая с безумием.

Рекомендуется...
Чёрт возьми! Честно говоря, я не знаю уже, для кого я пишу эти характеристики. Вся эта бюрократия настолько въелась в наши жилы, смешалась с нашей кровью, что стала частью нашего метаболизма.
Каждый из Ближнего Круга находиться, по сути, на самом верху, нет никакого смысла писать эти характеристики, рекомендации... Это настоящий приобретённый рефлекс!
Я боюсь только, что рано или поздно эта дрянь настолько крепко засядет в нас, что превратиться в набор безусловных рефлексов, которые проявятся наших детях и детях их детей...»

— Характеристика Исаака Вайнберга

14. В столе Марии Кури.

«Джеймс был прекрасным человеком. Он был таким надёжным и сильным, что рядом с ним ты сам становился уверенным в себе.
Мне очень жаль, что мы с ним уже не столь близкие друзья, как раньше. Наверное, моё недоверие распространяется на всех. Казалось бы, он не давал повода, но моя мания преследования умудряется находить подозрительные детали везде: в каждой ничего не значащей фразе или в изучающем взгляде.

Как говорится, если у вас паранойя, это ещё не означает, что за вами не следят. И мне кажется, что за искренним желанием Джеймса помочь, за его праведным стремлением прижать к ногтю Ближний Круг стоит что-то ещё. Точнее, кто-то. Кто-то из начальства ОВР копает под Ближний Круг. И как бы я ни хотел призвать всех своих "коллег" к ответу, наличие ещё одной фигуры на шахматной доске меня пугает. А потому Джеймсу я не доверяю.»

— Страница из дневника

15. В столе с чертежами Исаака Вайнберга.

«Принято считать, что альфа-ритмы отсутствуют у людей с врождённой слепотой или атрофией зрительного нерва. Вопрос об этой особенности встал довольно остро, когда Де Сальво вместе с Вайнбергом предложили попросту снабдить всех слепых в стране билетом на посещение Блаженного Сна. Чёрт бы их побрал! Этот проект разрабатывался как раз для того, чтобы никому больше не пришлось умирать! И хвала небесам, пришли последние данные, согласно которым альфа-ритмы не являются главным показателем восприимчивости реципиента...

Но меня в очередной раз поразило, как легко они решают любые затруднения! Нет человека - нет проблемы! Это просто омерзительно.
Ещё один повод крепко задуматься об ограниченности доступа к терминалу управления.»

— Страница из дневника

16. В тумбе Исаака Вайнберга.

«Чем ближе окончание работы, тем больше начинает накаляться обстановка вокруг.
Ощущение надвигающейся грозы меня не покидает: воздух вокруг как будто наэлектризован. Вчера было предотвращено очередное покушение на Вайнберга.
Причём Фергюсон уже даже не скрывает своей досады по поводу этой неудачи. Они похожи на свору псов, которые дерутся за кость, висящую на верёвке над их головами.

Всё, что мне остаётся - взять пример с Хемница и погрузиться в работу, чтобы не видеть происходящего. Иногда я напоминаю себе, что страус, пытающийся спрятать голову в песок в Министерстве - рискует разбить эту голову о бетонный пол... Но я должен закончить этот проект, тогда у меня будет шанс на искупление...»

— Страница из дневника

17. В столе Исаака Вайнберга.

«Мы так много времени угробили на изучение невосприимчивости слепых к нашему сигналу, что в процессе ослепли сами! А ведь это было на самой поверхности! "Хеймдалль"... Он не корректирует, как мы думали. Не мягко исправляет, как нам... как мне... хотелось. Он полностью подавляет, замещает собой целиком, не оставляя ничего, даже памяти об этом сигнале!
Это настолько чудовищно, что я не могу передать словами. Это меняет всё!

Отдать его Ближнему Кругу - всё равно, что посадить пиромана управлять составом, везущим цистерны с высокооктановым топливом в центр вулкана...
Сегодня я замкнул систему на центральный терминал и закрыл доступ к нему всем, кроме меня. Вечером я попробую последний раз, возможно, 5мкВ не будут настолько разрушительны... но надежды почти нет...»

— Страница из дневника